Отчёт о ловле на жерлицы-рогульки. Городская река. Восемь щук. Чужая удача.
Одно время не надо было куда-то далеко ехать за щуками. Хищницы ловились прямо в городе, буквально в центре, поскольку от реки до городской площади нашего небольшого города было не больше пяти минут ходу. Место, которое я выбрал для ловли щуки, было, конечно, бойкое. Рядом баня на берегу реки и прочие заведения. Поэтому шесты летних жерлиц-рогулек приходилось прятать, а когда ловил, сидя на берегу, то всё равно надо было следить, чтобы зеваки на прогулочных лодках их не выдёргивали. Всегда удивляла привычка наших граждан что-нибудь испортить, особенно непонятное…
Утром выходного дня я шел к реке. Еще почти ночью, подходя к месту, я услышал издали громкое чавканье. Похоже, что какая-то крупная рыба слизывала с нижней стороны кувшинок пиявок или другую живность. Жировали, скорее всего, карпы, а может быть, и лещи. Травил «крупняк» душу рыболова, но попадался редко, ввиду того, что был рыбой городской, а потому заевшейся, ленивой и осторожной.
Но сейчас меня интересовал хищник, пусть и мелкий. В один выходной день далеко не поедешь. Расставил я восемь жерлиц-рогулек с рыскающими на крючках карасиками и принялся дразнить опарышем уже упомянутого изощренно-хитроумного «крупняка»… Как и следовало ожидать, тот или, видимо, дрых после ночного обжорства, или ехидно корчил рожи моему бравому опарышу на крючке. Изредка поклевывала сорожка с ладонь, да теребила густера. А от уклеек я спасся тем, что опускал насадку на дно. Карасиков не заменял сорожками, зная, что покрутится такой живец судорожными кругами и вскоре всплывет кверху брюхом в теплой воде.
Но вот завертелась рогулька жерлицы. Леска то опадает, то натягивается, заставляя клониться ивовый шест. Подождав, когда хищник заглотает карасика понадежней, подплываю к жерлице и выпутываю из травы щучку с килограмм. С берега все это видит задремавший, было, поплавочник и, сразу проснувшись, чего-то кричит, машет одобрительно.
Хваток больше не было, мелочь ловить надоело, и я выбрался на берег. Перевернув лодку, подошел к рыболову, клюющему носом. Выяснилось, что все утро он только наблюдал, как полощется крупная рыба, и зацепил лишь одного подлещика граммов на четыреста.
Сидели мы, сидели, «травили», как водится, байки вперемешку с былью, как вдруг клюнуло!.. Можно сказать, рвануло!.. Поплавок, даже не качнувшись, сразу исчез под водой. Коллега только и успел почувствовать на леске тяжесть и сразу же – теньк!.. Из воды вылетел лишь обрывок лески. «Обрезала…» — вздохнул, было, товарищ по увлечению, но, опомнившись, разразился громами и молниями по поводу… Чего только не услышала бедная река. Думаю, и у этой сбежавшей рыбины, ввиду отсутствия ушей, пресловутая боковая линия скрутилась в трубочку…
Погоревав, рыбак привел снасть в порядок и снова уныло уставился на поплавки. А тут взяло уже у меня!..
Хватка была на ближнюю жерлицу, далеко плыть не пришлось. Возвратившись на берег со щукой, я принялся за хирургическую операцию по выемке крючка, так как запасных поводков не имел на этой ближней рыбалке. Тут и заметил торчащий из щучьей пасти обрывок лески. Достал свой двойник, а заодно выдернул из хищной челюсти и еще чей-то гнутый крюк с обрывком лески. Подозвал коллегу. Тот неохотно подошел, мрачный, как осенняя туча.
— Видишь?.. – спрашиваю.
— Да, — отвечает рыбак и, как в столбняке, уходит к своей сидке.
«Переживает, — подумалось. – А тут еще чужая удача…». Но рыболов быстро возвращается, неся в руках свою удочку и какую-то коробку.
— Видишь? – теперь уже спрашивает он и открывает коробку. Там лежат крючки точь-в-точь, как этот, из щучьей пасти…А рыбак тычет пальцем в леску на удочке.
— «Силон», заметь…
В то время не было такого разнообразия лесок, и мы больше пользовались «Клинской», лучшей из того ассортимента, что был в магазинах, но не калиброванной, попросту – крученой и блесткой. И поэтому прозрачная и ровная импортная леска считалась редкостью. Перепутать было нельзя. Перекусив леску у «поплавочника», азартная щука тут же накинулась на моего карася, где и попалась с отрезком чешского «Силона» в пасти…
Вернув крючок рыболову, я, насколько помнится, предложил ему в конце рыбалки и щуку, так как поймал в это утро восемь рыбин, но тот гордо отказался. И я его понял…
